Враг как важный элемент системы пропаганды

Общество нуждается не только в героях, но и врагах. Это позволяет рисовать траекторию движения населения, которое само находится между полюсами «друг» и «враг». Пример довоенного СССР ярко демонстрирует потребность государства во врагах, благодаря чему можно вводить не только мобилизационную экономику, но и политику, объясняя все провалы действиями реальных или мифических врагов. А если враг уже внедрен в массовое сознание, он с неизбежностью будет встречаться и наяву.

Автор книги «Лица врагов» С. Кин так объясняет важность темы отображения врагов: То есть и здесь коммуникация, а не реальность начинают предопределять наше сознание.

В университете Портленда читают небольшой курс по созданию врагов и последствиям этого. Все это делается в рамках программы в области конфликтологии. Враг проникает, как видим, даже в науку, становясь базовым элементом теории.

Однотипно его сила проявляется и в жизни. Политическим психологам известно, что в ситуации существования врага происходит объединение нации вокруг сильного лидера. Именно так, как считается, были проведены вторые выборы Буша, ради которых развязали войну в Ираке, обеспечив тем самым требуемые условия для победы. Об этом говорит Д. Уестен  в своей книге «Политический мозг» [Westen D. The political brain. The role of emotion in deciding the fate of the nation.
— New York, 2008]. Кстати, и Сталин был нужен, когда создавал вокруг страны кольцо врагов, поэтому число его внешних и внутренних врагов было бесконечным.

Главной идеей Уестена в его книге является следующее: в политике играет роль только эмоциональное. Кстати, после успеха книги он сразу сделал фирму (ее сайт –www.westenstrategies.com). В интервью Уестен говорит:

Кстати, его статья в газете названа «Голосуя своими сердцами». А в статье в он описывает «решетку сообщений» для президентской кампании. В ней есть четыре сектора. В первых двух – позитивные рассказы кандидатов о себе, во вторых двух – их же негативные рассказы о своем сопернике. Иногда один сектор может доминировать во всей кампании, когда, например, позиции кандидатов сильны или слабы в экономике (см. также попытку использования функционального магнитного резонанса для исследования политической коммуникации).

Враг по сути тоже является порождением эмоционального. Тем более он нужен в сцепке с мифологемой героя. Если сильный враг был побежден, то это только возвеличивает героя. Слабый враг дает в результате и слабого героя. Поэтому Сталин, к примеру, преувеличивал силу своих врагов еще и тем, что врагов внутренних приписывал к работе на врагов внешних. А это самое серьезное противопоставление. «Оскал американского империализма» в том или ином виде никогда не сходил со страниц печати.

У Кина есть интересное замечание по поводу изображения врагов во время Второй мировой войны. В изображении немцев различали хорошего немца и нациста. Такого различия не делалось в случае японцев, поскольку изображение было скорее расистским, чем политическим. После войны в связи с этим с немцами было легче, чем с японцами, поскольку у них уже заранее предполагалось наличие хороших.

О своей книге он говорит:

Сегодня изучение киберпространства заставляет по-новому изучать врага. Это связано с тем, что теперь облегчен доступ к чужим текстам, и каждый может столкнуться с ними. Комменты вообще открыли новую страницу в поливании других грязью, но это уже другой тип врага, который закрыт анонимностью.

Теперь уже и представители киберпространства заговорили о врагах: [Minei E., Matusitz J. Cyberspace as a new arena for terroristic propaganda: an updated examination]. 

В мирное время главным источником поставки на рынок врагов является массовая культура (см. анализ американского кино в плане врагов тут, и тут). Массовая культура не только проникает к каждому, но и дает свои образы вне сопротивления аудитории, поскольку они проходят на уровне фона. Это мягкая сила (Дж. Най), которая не встречает сопротивления.

У врага есть интересная особенность: он всегда приходит из прошлого. Например, Л. Гудков высказывается так:

Враг не менее системен, чем герой. Герой усиливает врага, а враг усиливает героя. Герой не может существовать без врага, как и враг без героя. Враги хорошо активируют все нужные примитивные чувства, включая стремление сгруппироваться вокруг сильного лидера.

Умберто Эко показал системный характер врага очень четко: [Эко У. Сотвори себе врага. – М., 2012].

И еще: Как видим, все время проскакивает не столько реальное столкновение с врагом, сколько социальное конструирование врага, определенная нужда во враге. Враг нужен как определенное антизеркало. Чтобы увидеть себя, надо смотреть на врага.                                

В другой своей работе Умберто Эко рассуждает о границе между римлянами и «другими». Он говорит, что идеология Pax Romana лежала в точном определении границ. Когда приходит время, и четкие границы исчезают, варвары захватывают Рим. То есть «другой» возможен и не страшен при наличии четкой границы. Но реальный контакт с ним ведет к гибели.

Кстати, и конспирология приводит к нам в дом скрытых врагов. Именно они прячутся за основными событиями нашего мира. Враг, который вписан в такую конспирологическую цепочку, возвращает миру целостность. Мир с врагом становится более понятным, удаляясь хотя бы на шаг от хаоса.

Конспирологическое мышление определяется как модель рассуждений о мире, в которой заговор является доминирующим элементом объяснения. Выделяется четыре базовых конспирологических элемента: определенное число действующих лиц объединяется (1) в секретном соглашении (2) для достижения скрытых целей (3), которые воспринимаются как незаконные или злонамеренные (4).

Новых героев и врагов приводят в дом и видеоигры. П. Молино, ведущий европейский создатель видеоигр, который считается создателем направления «игры в Бога», когда игрок получает права, равные Богу, в своем пространстве, говорит о типаже героя [Rose F. The art of immersion. How the digital generation is remaking Hollywood, Madison Avenue, and the way we tell stories.
— New York — London, 2012, р. 276]:

Доктор Хассабис, нейропсихолог, исследующий игры, говорит:. Как видим, враг не требует сочувствия или понимания, нам нужно только застрелить его, чтобы восстановить справедливость, мир.

Как это ни парадоксально, но враг только усиливает героя. Сила героя пропорциональна силе врага. У советских трудовых героев (Паша Ангелина, Стаханов) героизм выражался в увеличении трудовых норм: чем выше был их результат, тем он был выше,. Поскольку речь идет о победе, хотя и трудовой, то здесь «враг» выступает в условной форме.

Как видим, враг и зло включены в структуру нашего мышления. Любой сюжет литературного произведения требует наличия противника, в другом случае сюжет не может быть построен, в нем не будет движения. Красной Шапочке всегда будет нужен Волк для развития сюжета. Если Красная Шапочка будет просто собирать цветочки, действие завершится на первой же странице.

Это враги индивидуальные. Враги государства позволяют выстраивать мощные системы защиты и нападения. Благодаря врагам человечество поднялось в космос, придумало компьютер, изобрело интернет, поскольку все это придумано, чтобы победить своих врагов. Враг в этом случае выступает как ускоритель прогресса. Когда враг в виде Советского Союза ушел, прогресс замедлился. Сегодня человечество живет новинками, созданными в шестидесятые годы. Технологических рывков, подобных тем, что были в прошлом веке, пока не видно на горизонте.

Сегодняшняя глобализация принялась рьяно стирать в мире границы врагов, но 11 сентября вернуло все на свои места. Пустое место врага после исчезновения Советского Союза наконец было заполнено новым врагом. При этом радикальный ислам и сам активно играет во врага, видимо, и ему для поддержания своей системности обязательно нужен враг для того, чтобы доказать свою необходимость.

Интересно, что Г. Павловский увидел в механизмах современной России эскалацию страхов:

Или такое высказывание из другого интервью:

Более того, С. Кордонский выстроил структуру государства, отталкиваясь от типов угроз:(См. также тут и тут). Причем на новые угрозы государство может реагировать только как на старые, по-другому оно не умеет делать.

Г. Павловский, вероятно, гиперболизирует, говоря, что

Угрозы можно трактовать как врагов нечеловеческой природы, которые, к тому же, несут более существенные последствия. Правда, угрозы потенциальны, а враги активированы, поскольку спецслужбы должны действовать и днем и ночью. Без врагов и спецслужбы остаются без работы. А без спецслужб не останется и власти.

Идеологема «врага»
Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг.

© Почепцов Г.Г., 2016 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора

Источник: psyfactor.org